Из Петербурга в деревню: зачем выпускница журфака стала сельским учителем

Виолетта Полякова переехала из Петербурга в деревню Новгородской области, где стала сельским учителем. Теперь будни девушки как в школе, так и дома проходят нелегко. Например, чтобы согреться, надо растопить печь, а чтобы помыться - нагреть кастрюлю воды. А еще подготовиться к урокам и выбрать фильм для местного киноклуба. Корреспондент Города+ поговорил с ней и выяснил, как это - жить в глубинке и обучать детей великому и могучему.

---

- Как вы пришли к программе «Учитель для России»? 

- Во время учебы я участвовала в различных проектах. Так, например, подала заявку на участие в программе «Послы русского языка в мире» и неожиданно прошла. Я должна была проводить уроки с детьми в Киргизии по методичке, которую заранее подготовили специалисты. Ребята оказались замечательные, очень самостоятельные: помогали родителям по хозяйству, на лошадях скакали. Это меня впечатлило, поэтому я продолжила экспедиции в рамках этого проекта, всего их было девять. Позже узнала о программе «Учитель для России», где выпускников престижных вузов отправляют в школы по всей стране, и решилась подать заявку и туда.

- Как вам подобрали школу, в которой сейчас работаете?

- Всех участников программы заранее спрашивают, где и с кем они бы хотели работать. Мой выбор пал на ближайшую к Петербургу Новгородскую область, также для меня была важна лояльность администрации. Я была готова поехать в деревню, но в школу, где нет запретов. Моей целью было не поменять систему образования, а понять, хочу и могу ли я работать с детьми дальше.

Летом этого года мы с другими участниками отправились на «смотрины» в школу, где нам провел экскурсию директор. Учебное заведение находится в деревне Перелучи Боровичского района, и оно мне сразу понравилось. Это школа-интернат, дети попадают сюда по разным причинам, в том числе за плохое поведение и неуспеваемость в предыдущих школах. Пять дней они учатся, а потом возвращаются к родителям на выходные. Меня удивило, что во время нашей поездки там был лагерь английского языка с двумя носителями. Такое не во всех городских учебных заведениях бывает. Я поняла, что это необычная школа, и я хочу здесь преподавать. 

- Помните ли свой первый день в школе?

- Да. Год начался сумбурно, по семейным обстоятельствам я пропустила первое сентября, а третьего числа мне неожиданно дали класс, где учатся всего два ребенка, один из которых с задержкой психического развития. Как раз таки он один и присутствовал на первом уроке, и на удивление все прошло гладко. Я думала, что будет неадекватное поведение и ругань, но он спокойно занимался. Однако в этот же день, когда я сидела в учительской, ко мне подошел преподаватель физики и посоветовал попросить у директора вести предмет в пятом классе, потому что на детях с диагнозом ЗПР не наработать нужные мне навыки. Я собралась с духом и подошла к директору. Все получилось, мне дали этот класс, где всего пять человек. Что интересно, этот мальчик потом заглядывал к нам на уроки и даже спрашивал, почему я больше не веду у него занятия. Было приятно, но позже я узнала, с какими проблемами сталкиваются коллеги при работе с ним. Мат на учителя – малое, что может произойти, когда ребенок не в настроении. Наверное, я бы не смогла с ним справиться.

- Как вас приняли учителя и дети?

- Коллектив преподавателей в основном возрастной, поэтому были эпизоды, когда к нам - участницам программы - относились несерьезно, потому что мы молодые. Что касается детей, они непростые. Одна девочка с ментальными нарушениями, то есть, скорее всего, школу она закончит со справкой и главная моя задача – обучить ее чтению и более-менее грамотному письму. В этом же классе мальчик из Петербурга с достаточно высоким уровнем подготовки. Еще есть девочка из районного центра Боровичи и два ребенка из деревни.

В целом, отношения у нас сложились хорошие. Однако иногда они себе позволяют проявлять фамильярность. Стараюсь это пресекать. Однажды я не выдержала и накричала на них. Нас этому не учили, конечно. Дети очень удивились, а на следующий день от коллег я узнала, что они боятся идти ко мне на урок. На занятии я извинилась перед ними, сказав, что не имела право так поступать. Дети тут же заулыбались. Совершенно не стыдно извиняться, это не слабость. Они никогда не поймут, что нужно задумываться над поведением и просить прощения, если не будут видеть пример взрослых. 

- С какими еще проблемами вы столкнулись в общении с детьми?

- С октября нам дали малокомплектный класс (когда второй и четвертый учатся вместе, - прим. Город+). И вот с ними сложнее, потому что там есть мальчишки, которые и дерутся, и матерятся. Я говорю им, что мне, как девушке, неприятно слышать такие слова, неприятно даже стоять рядом. Думаю, главное здесь - постоянно напоминать, что такое поведение неприемлемо. Конечно, придется сказать об этом не один раз. Пока мат все еще можно услышать в коридорах. 

- Есть ли какие-то методики, которые вы и другие участники программы «Учитель для России» привнесли в эту школу?

- Чтобы решить проблему с ругательствами, устраиваем челленджи «Мат.net. Карма+1», в котором главная задача - продержаться день без ненормативной лексики. Также мы считаем, что важно играть с детьми: катаемся с ними по траве, носим на спине и проводим интеллектуальные игры, создали театральный кружок. Однако это не столько развлечения, сколько человеческое общение и раскрытие потенциала ребенка. Дети в нашей школе-интернате зачастую предоставлены сами себе: у родителей не всегда есть возможность уделить им столько внимания, сколько им необходимо, а прошлые учителя просто «сослали» их из городских учебных заведений. Я для себя определила, что важно не только научить ребят правильно писать, но и привлечь к воспитанию родителей. Сделать их ближе, потому что дети скучают по ним, а мамы и папы не видят, как они растут.

- С какими трудностями сталкиваются другие участники программы, которые преподают с вами?

- В пятом классе так же преподают Виктория (история и обществознание) и Лидия (математика). И они отмечают, например, негативный предыдущий опыт детей в других школах. В их головах много стереотипов по поводу того, каким учитель должен быть, как он должен реагировать на их мелкие и крупные шалости, устанавливать дисциплину в классе и проводить урок. Бывает страшно совпасть с их негативными ожиданиями. И это случается в мелочах, в каких-то фразах. Ты окликаешь ученика по фамилии, а он тебе, как кипятком в лицо: «А что вы фамильничаете?».

- Дети вас чему-либо научили?

- У меня есть одна потрясающая девочка, с которой мы живем по соседству. Она знает о том, что родители у нее приемные, но совсем не огорчается по этому поводу. На фразу одной из учениц - «Да она детдомовская!», - девочка ответила: «Ну и что? Детдомовские - они, вообще-то, счастливые. У них жизнь по-новому началась». При этом ее травят мальчишки за полноту. Обычный ребенок бы расплакался или стукнул обидчика, но она не разменивается на мелочи: «Называйте, как хотите. Мне все равно». И эта стойкость поражает.

- Как обычно проходит ваш рабочий день?

- Все начинается с того, что я провожу четыре урока: два с малокомплектным классом, и два – с пятым. После обеда и прогулки с младшими детьми сажусь за домашние задания, потому что в интернате ребята ничего не делают. Потом я иду домой, успеваю заняться чем-то своим, а вечером возвращаюсь в школу вновь: у нас то киноклуб, то в «Мафию» играем. В принципе, делать в деревне нечего: здесь школа и три магазина, похожих друг на друга. Кстати, не могу сказать, что это плохо. Здесь прошел мой самый лучший день рождения за всю жизнь. Я принесла торт на занятия, мы изучали сказку «Черная курица» и пили чай. Потом прогулялись к озеру, затем вернулись в интернат, пригласили ребят в столовую на сладкое. Такой отдачи и такого тепла давно не встречала. Ты не делаешь для них ничего сверх, просто находишься рядом, а они благодарны. Это самый ценный подарок.

- Как вы считаете, в чем отличие детей из деревни и из города?

- Городские дети чаще вступают в социальные отношения - например, когда идут в супермаркет или метро. Не говоря уже о возможности посещать музеи, театры, кино. А здесь у ребят это нет.

Существует, правда, стереотип, что дети в деревне счастливо валяются в сене и купаются в речке, но это не так. В интернате суровые порядки: ученики вырабатывают определенную иерархию отношений. Это маленькое сложившееся сообщество со своими правилами. Я не могу сказать, что они много играют. Мне кажется, здесь быстро взрослеют, даже те, у кого есть семья. Недавно пятиклассник рассказал, что по выходным и на каникулах он работает у отца за четыре тысячи в месяц. К сожалению, денег здесь нет, условия жесткие, потому зарабатывать приходится разными способами, в том числе и нечестными: перепродавать, воровать. От некоторых рассказов воспитанников волосы встают дыбом. 

- Вы бы хотели что-то изменить в этой школе? Может, что-то уже получилось?

- Мне кажется, с нашим приходом дети стали чувствовать себя увереннее, хоть немного и по-хозяйски. Я уверена, что школа должна быть пространством для детей, а не для учителей, которые заставляют их ходить на цыпочках, сидеть смирно. Хочется видеть, что им здесь приятно находиться. 

Пока у меня многое не получается. Единственный успех – удалось приобщить к чтению. Однажды я провела урок литературы на улице на тренажерах возле школы, раздав им материал. И они читали, крутя педали. Мне все равно, по сути, как они будут это делать: лежа в траве или стоя на голове. Главное, чтобы начали держать книгу в руках. 

Еще одно наше нововведение – киноклуб. В прошлую среду мы смотрели фильм «Гудбай, Берлин!» про двух сложных подростков, которые угоняют машину и отправляются в путешествие. В этой картине были затронуты провокационные темы, но отклик от детей был колоссальный. Я поняла, что несмотря на бранную лексику и не слишком хороший пример героев фильма, они уловили главное: два мальчика так себя ведут, потому что они брошенные и никому не нужные, и что, как сказала девочка-семиклассница, «приключения тоже чему-то учат».

- Как вы считаете, какие проблемы сохраняются сегодня в школьной системе образования?

- К сожалению, программа совсем не учитывает индивидуальную траекторию развития ребенка. Здесь одна из самых больших проблем – отметки. Я не знаю, как оценивать достижения девочки с обучением восьмого вида, которая учится с остальными детьми. По сравнению с ними, ее знания - на двойку. Но в то же время, если вместо обычных для нее 52 ошибок в диктанте она делает 44 – это прогресс. И что я должна ей ставить, опять двойку? Разве справедливо? И такая история в принципе с каждым ребенком. 

- Как складывается ваша жизнь в деревне? Не хочется ли вернуться в город? 

- Неплохо. Жилье нам выделило лесничество. Когда мы впервые здесь оказались, мебели не было вообще никакой, а ванная стояла в коридоре. В итоге в первую ночь пришлось спать на матрасах, но уже на следующий день директор организовала из интерната доставку кроватей. Это ещё одна вдохновляющая история, которая просто не могла произойти в городской школе: два ученика на мотоблоке и учитель труда на машине сначала доставили, а потом занесли в нашу квартиру эти тяжеленные кровати.  Сейчас в своей комнате я самостоятельно делаю ремонт: шпаклюю и крашу стены. Отопление не очень хорошее, поэтому нам с девочками пришлось несколько раз топить печь. Чтобы помыться, необходимо сначала согреть воду в кастрюльке. Но все это я воспринимаю спокойно, потому что никогда не была прихотлива в быту. Хотя, конечно, по городу скучаю, потому что там осталось много друзей, родная сестра, а еще не хватает кинотеатров. Но и в деревне есть плюсы: мало машин, чистый воздух, лес, много отзывчивых людей. 

- Сколько вы получаете, обучая детей?

- Мой доход складывается из заработной платы учителя, которая зависит от разных показателей, стипендии от Новгородской области в размере 20 тысяч рублей и компенсации аренды жилья.

- Жалели ли когда-нибудь о том, что выбрали такой путь?

- Нет. Хотя в последнее время дети много делают такого, что неприятно поражает. Но я не злюсь, потому что это мои ребята. Плохие вещи, которые происходят – не всегда их вина. Просто пока еще они не знают, как поступать по-другому. Мне кажется, я научилась прощать. Это важное качество для людей нашей профессии: каждый раз после детского проступка говорить так, будто ничего не было. 

Текст: М. Балакаева/Город+
Фото: из личного архива Виолетты Поляковой